Красноречие-это попытка с помощью искусства словесного обаяния вбить в сознание другого человека набор хитрых идей. Управление работниками требует красноречия; привитие идей детям требует красноречия; а руководство страной предполагает красноречие.
К сожалению, идея «красноречия» приобрела дурную славу. Если книга очаровательно написана, если песня вызывает у людей желание танцевать, если товар хорошо продается, если у человека обаятельная улыбка и приятные манеры, подозрения слишком легко развиваются. Подробнее можете посмотреть здесь http://krasno.com.ua/uroki-krasnorechiya-v-kieve/.
И все же идея красноречия жизненно важна для любой образовательной миссии, поскольку идеи, которые нам больше всего нужны, почти всегда являются теми, которые мы в некотором роде хотели бы игнорировать – и поэтому нуждаются в максимальной помощи в усвоении. Нам нужно, чтобы самые трудные уроки были покрыты самым тонким и изобретательным очарованием. Нам нужен союз образования и красноречия.
Противоположность красноречивому общению-ворчание. Желание придираться очень понятно, особенно когда урок важен. Но, к сожалению, ворчание – настойчивое, настойчивое, безжалостное повторение сообщения – всегда будет работать только для небольшого числа людей, которые в любом случае почти на стороне. Он не может изменить команду – или человечество. Это создает трагическую ситуацию: то, что нытики должны сказать, может быть чрезвычайно важным, но их способ подачи гарантирует, что это никогда не будет услышано.
Мы нуждаемся в красноречии, потому что главная проблема ума заключается в том, что мы так много знаем в теории о том, как мы должны себя вести и что мы должны делать, но так мало занимаемся своими знаниями в повседневном поведении. Мы знаем – в теории – о пунктуальности, о том, как жить по своим ценностям, о том, как сосредоточиться на возможностях, пока не поздно, о том, как быть терпеливым и открытым сердцем. И все же на практике наши мудрые идеи обладают заведомо слабой способностью мотивировать наше действительное поведение. Наше знание одновременно заложено в нас и все же неэффективно для нас.
Хотя красноречие связано с использованием причудливых слов и умением говорить без записки, на самом деле это тщательное изучение того, как заставить сообщение жить в сознании аудитории. Она строится на мрачном осознании того, что логического и точного изложения нашего дела часто бывает недостаточно.
Идея красноречия была исследована с особой остротой философом Аристотелем в Афинах примерно в середине 4-го века до нашей эры. Аристотель видел, как часто слабый аргумент может одержать победу в общественных дебатах, в то время как гораздо более разумное предложение игнорируется. Он думал, что это происходит не потому, что слушатели глупы, а из-за того, насколько большую роль играют наши эмоции в определении того, как люди реагируют на то, что они говорят, и на то, кто это говорит.
Когда стимулируются неправильные эмоции, мы имеем демагогию, которая использует красноречие для служения зловещей цели. Но если мы признаем – и боимся – насколько мощным это может быть, мы неявно признаем возможность и потребность в лучшей альтернативе, способ говорить, который может быть одинаково эмоционально разумным, и все же стремиться к добру и процветанию. Аристотель не хотел, чтобы благородно мыслящие люди перестали пытаться быть красноречивыми, он хотел дать им такое же оружие, как и кривым. Он боялся мира, в котором люди с дурными намерениями знали бы, как затронуть эмоции, в то время как серьезные, вдумчивые люди придерживались простых фактов. Поэтому некоторые из его лекций исследовали искусство красноречия – и породили философскую традицию изучения того, как лучше говорить, чтобы быть действительно услышанным.
Напрашивается целый ряд ходов. Для начала мы должны позаботиться о том, чтобы гуманизировать себя в глазах тех, к кому мы обращаемся. Наш инстинкт может заключаться в том, чтобы попытаться поддержать наш престиж и подчеркнуть наше старшинство и авторитет, чтобы открыть уши аудитории. Но, как правило, мы сталкиваемся с совершенно другой проблемой: аудитория рискует не участвовать в том, что мы говорим, потому что у нее есть подозрение, что мы далеки, из другого мира, холодны к их реальным проблемам и, возможно, даже тайно смотрим на них свысока. Поэтому красноречивый шаг — это сигнал нашей общей человечности. Мы можем отпустить самоуничижительную шутку, признаться в слегка постыдной тревоге или немного поговорить об очень скучных и глубоко обыденных событиях, которые развернулись для нас в выходные. Мы показываем, что мы тоже испорчены, обеспокоены, обижены и иногда печальны. Мы подчеркиваем общий опыт, чтобы некоторые из очень сложных и необычных вещей, которые нам нужно будет сказать, могли почувствовать, что они исходят не из далекого автомата, а из ума кого-то, кому они могут сочувствовать и отождествлять себя. Потребность казаться обычным никогда не бывает более важной, чем когда человек не совсем.
